Неточные совпадения
Берег постепенно удалялся, утесы уменьшались в размерах; роща в ущелье по-прежнему стала
казаться пучком травы; кучки негров на берегу толпились, точно мухи, собравшиеся около капли меду; двое наших, отправившихся на маленький пустой остров, лежащий в заливе, искать насекомых, раковин или растений, ползали, как два
муравья.
По горе, между густой зеленью, местами выбегали и опять прятались тропинки, по которым,
казалось, могли бы ползать разве
муравьи; а кое-где выглядывала угрюмо из травы кучка серых камней, образуя горб, там рытвина, заросшая кустами.
В это время на краю щели появился большой черный
муравей. Он спустился внутрь на одну из змей и взобрался ей на голову.
Муравей лапками коснулся глаза и рта пресмыкающегося, но оно чуть только показало язычок.
Муравей перешел на другую змею, потом на третью — они,
казалось, и не замечали присутствия непрошенного гостя.
…В Нижнем все благополучно. Туда назначен губернатором Александр Николаевич
Муравьев и просит, чтоб я у него остановился. Брат Николай уже меня ждет на дачу. Все они ждут, а мы ни с места, и,
кажется, придется ждать зимы, нога моя шалит.
Каждый день надо было раза два побывать в роще и осведомиться, как сидят на яйцах грачи; надо было послушать их докучных криков; надо было посмотреть, как развертываются листья на сиренях и как выпускают они сизые кисти будущих цветов; как поселяются зорки и малиновки в смородинных и барбарисовых кустах; как муравьиные кучи ожили, зашевелились; как
муравьи показались сначала понемногу, а потом высыпали наружу в бесчисленном множестве и принялись за свои работы; как ласточки начали мелькать и нырять под крыши строений в старые свои гнезда; как клохтала наседка, оберегая крошечных цыпляток, и как коршуны кружились, плавали над ними…
Сидя у окна, Артамонов старший тупо смотрел, как из города и в город
муравьями бегут тёмненькие фигурки мужчин и женщин; сквозь стёкла были слышны крики, и
казалось, что людям весело. У ворот визжала гармоника, в толпе рабочих хромой кочегар Васька Кротов пел...
Люди, работавшие на машине,
казались с крыльца конторы
муравьями, а когда на подъем взбиралась таратайка, то лошадь можно было принять за комнатную муху.
Те же, кого я уважал, кому верил, — странно одиноки, чужды и — лишние среди большинства, в грязненькой и хитрой работе
муравьев, кропотливо строящих кучу жизни; эта жизнь
казалась мне насквозь глупой, убийственно скучной.
Кажется, только при таком путешествии чувствуешь настоящим образом, что такое огромный божий свет и сколько в нем еще могучей и гордой пустыни. Однажды мне случилось отстать, поправляя упряжь. Когда затем я взглянул вперед, — наш караван как будто исчез. Только с некоторым усилием под темными скалами, присыпанными сверху каймами белого снега, я мог разглядеть четыре темные точки. Точно четыре
муравья медленно ползли меж камнями.
Иного ничего и не оставалось, потому что если бы он напомнил ему, что он «
Муравьев», то Аввакум у него в долгу бы не остался, ибо почитал себя «ничим же меньше» и,
кажется, имел на то основание.
До последнего времени всего их было,
кажется, только двое: г. Андрей
Муравьев, автор книги: «Раскол, обличаемый своею историею», и г. А. Щапов, издавший в 1857 году книгу о расколе, напечатанную им, когда он был еще студентом Казанской духовной академии.